Русские на полюсе в филателии

Связь радиоволновая(СП-1, СП-2)

В своей статье в журнале «Советская Арктика» (1937 г., № 6) В.Ю. Визе напоминал: создание дрейфующей станции включалось в программу Второго Международного Полярного года. Однако выдающаяся по замыслу и исполнению экспедиция свершилась лишь весной 1937 года. Руководил ею О.Ю. Шмидт, бывший тогда на-чальником Главного управления Северного морского пути. 21 мая 1937 года в 11 часов 35 минут первый самолёт приземлился на Северном полюсе (точнее — в 20 км по ту сторону точки полюса, чуть западнее меридиана острова Рудольфа).

	Первые в мире полюсные марки для первой в мире дрейфующей...
	Почтовые марки в СССР 1938 год

Команда полярников — И.Д. Папанин, Е.К. Фёдоров, П.П. Ширшов и Э.Т. Кренкель — официально открыла 5 июня первую в мире дрейфующую станцию «Северный полюс». По первоначальному плану экспедиция должна была продержаться полтора года. Коррективы внесла скорость дрейфа. Девятимесячный дрейф «протащил» ледовый лагерь от 90-й параллели почти до 70-й. О связи станции с внешним миром — особый разговор. Пока отметим, что это была связь радиоволновая, причём радиопозывные Эрнста Кренкеля стали известны всему миру.

Не будем повторять оценок научного подвига. Кроме одной: «Дрейф на плавучей льдине остался не только в истории покорения Северного полюса, но и в культурной истории человечества». Так оценил масштабность свершившегося писатель Владимир Лидин — и лучше, пожалуй, не скажешь. В библиографическом справочнике «Эпопея мужества» (1979 год), перечислявшем литературу о станции СП-1 и приводившем 2100 публикаций на русском языке, не зарегистрировано ни одной статьи, касавшейся вопроса использования почтовой связи со станцией. Мы знаем лишь, что посылавший в эфир радиопозывные RAEM Кренкель впоследствии свои карточки-подтверждения установленной связи отправлял по почте из Москвы (с марта 1938 года). Заметим, однако, что это — его личные позывные, с которыми он работал с любителями. «Когда Кренкель стал рассылать эту QSL, за ней началась настоящая охота...» — свидетельствовал полярный радист В. Бурлянто. («Наш Кренкель». Гидрометеоиздат, Л., 1975). А вот оперативные позывные радиостанции на СП-1 были UPOL.

И всё же разговор о почте неизбежен. Непосредственное отношение к «нашей» теме имеет факт, пусть и частный. На двух марках из серии «Воздушная экспедиция на Северный полюс в 1937 году» схематично обозначена линия перелёта и отмечены места, где самолёты делали посадки. Известен и график следования. Последняя остановка на материке — небольшой городок Нарьян-Мар (30 марта) с вынужденной задержкой по метеоусловиям.

	Письмо, отправленное О.Ю. Шмидтом по пути на Северный полюс. Погашено 4 апреля 1937 г. во время остановки в Нарьян-Маре
	Спустя 30 лет «встретились» на конверте трое из четырёх...

Отсюда и были отправлены письма. Через три дня, 4 апреля, отправил письмо в Москву — личное, но спешное («экспресс-нарочным») — О.Ю. Шмидт. Не мог он предвидеть, что и весь апрель, и большую часть мая связи с родными не будет (последние письма ушли после 21 мая с возвращавшимися самолётами).

Попадала ли почта к зимовщикам? В середине июня 1937 года на станции получили радиосообщение: через полюс в Америку летит Чкалов. В рассчитанный момент туман плотно закрывал лагерь.

	Какой триумф без листовок?! К встрече в Москве они отпечатаны тиражом 118 ООО экз.
	Письмо из города, первым встречавшего зимовщиков

Сбросить с самолёта подготовленные письма не удалось. Такая же (и опять неудавшаяся) попытка повторилась позже при перелёте Громова (об этом пишет полярный летчик Н. Стромалов в сборнике «Наш Кренкель», Гидрометеоиздат, Л., 1975). И всё-таки однажды почта к зимовщикам пришла. Произошло это 15 февраля 1938 года, только за три дня до окончания «вахты». При подходе ледокола «Таймыр» маленький бортовой «У-2», пилотируемый Г. Власовым, опустился у лагеря, и пилот передал Папанину пакет с почтой — в основном письма из редакции «Правды». Это была первая и последняя доставка почты на СП-1 (Э. Виленский, «Над льдами Гренландского моря», журнал «Советская Арктика», 1938, №8).

Казалось бы, в разговоре о связи радиоволновой и почтовой всё ясно. Однако давность лет не может служить препятствием для исследователя в поиске фактов и новых аргументов. Или — в поиске опровержений каких-то версий. Приходится сожалеть, что так и не появилось какой-либо ясности в одном ключевом вопросе из истории полярной почты: имелся ли у начальника дрейфующей станции «Северный полюс-1» почтовый штемпель? Или разгадка эта не по зубам филателистическим исследователям? Думается, наша фантастически дотошная исследовательская филателия, столь доблестно проявившаяся в разработке классики, к сожалению, не ушла далеко в толковании современной почтовой полярной темы. Не ушла дальше традиционных описаний «любимых» разновидностей марок — в основном надпечаток (особенно на авиапочтовом выпуске 1955 г. “Северный полюс — Москва” и юбилейном блоке «Дрейфующая станция «Северный полюс» 1962 г.).

Но вернёмся к версиям — тут много интересного. Главная версия — о состоявшихся почтовых гашениях на СП-1. На этот счёт известны высказывания очевидцев и документалистов. Так, к этому вопросу дважды возвращался пилот Михаил Водопьянов: «Папанин штемпелевал все письма, которые нам предстояло доставить на Большую Землю». И ещё — почти слово в слово: «Папанин штемпелевал все письма, которые нам предстояло доставить в Москву на Большую Землю» (М.В. Водопьянов, «Полюс», М.-Л., 1961, с. 210).

В 1971 г., через десять лет после второй книги Водопьянова, в Таллине вышла на эстонском языке документальная повесть известного литератора Оскара Крууса «Вахтенный полярной трассы». Впоследствии там же издана книга в русском переводе (издательство «Ээсти Раамат», 1976 г.). Цитируем отрывок из главы 24-й «Северный полюс, главпочтамт», где рассказывается о последних часах пребывания самолётов в лагере папанинцев перед возвращением на Большую землю:
«Моторы самолётов были уже проверены, всё было готово к полёту. Остающиеся передавали с улетающими приветы и наспех исписанные листочки. Тут Папанин вспомнил что-то, сбегал в свою палатку, вынес оттуда алюминиевый стул и стол и установил плакат, на котором крупными угловатыми буквами было написано: СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС. ГЛАВПОЧТАМТ.

Это не шутка. Папанин сумел всё предусмотреть и, будучи в Москве, заказал штемпель с надписью “Северный полюс”. Была у него с собой и пишущая машинка, так что он с полным правом говорил: “Моя канцелярия может работать по всей форме”. Папанин посадил за столик Эрнста Кренкеля, дал ему почтовый штемпель. И Кренкель первым делом проштемпелевал письмо Папанина. Письма посыпались со всех сторон. Каждому хотелось видеть на конверте штамп Северного полюса. Конверты были большие и маленькие, с марками и без. Крекель только знай штемпелевал их.

Единственное, о чём забыл Папанин, это потребовать в Наркомате связи выпустить марку, посвящённую покорению Северного полюса. Серию марок потом, в 1938 году, конечно, выпустили, но как такая марка пригодилась бы сейчас. Пока Кренкель штемпелевал конверты, Сима Иванов возился в радиопалатке...» Версия Оскара Крууса действительно любопытна. Хотя мне трудно судить о полной достоверности всех деталей в его рассказе. Некоторое отношение к описанию имел эстонский полярный лётчик Леонард Крузе, который неоднократно упоминается в книге.

Однако всё не так просто. Есть и другая версия. В том же 1971 г. в немецком филателистическом журнале была опубликована обстоятельная статья о станции «Северный полюс-1». Читаем: «Папанин будто бы взял с собой штемпель, однако уже на острове Рудольфа он был утерян и никогда не применялся» («Der Polar — Philatelist», 1971, № 14).

Но не будем ставить точку. Совсем недавно удалось сделать ещё одно открытие — опубликованную 20 февраля 1938 г. в газете «Вечерняя Москва» подборку радиограмм, отправленных со станции «Северный полюс» в первые дни. Будем продолжать поиски в мемуарной или филателистической литературе. Автору этих строк неоднократно доводилось беседовать с И.Д. Папаниным. Во второй половине 1970-х годов руководство Гостелерадио СССР пригласило его в почётные президенты популярнейшей рубрики зарубежного радиовещания «Клуб радиопутешествий». Отвечая однажды на мой вопрос о правдоподобности известной версии, Иван Дмитриевич задумался, но не подтвердил факта о штемпеле. Надо к этому добавить, что и его неоднократно издававшийся дневник «Жизнь на льдине», и книга «Лёд и пламень» обошли этот вопрос. Упомянув о сборах в дальнюю дорогу, автор писал: «Мы старались предусмотреть любую мелочь... Шахматы, книги». О штемпеле — ни слова.

И в заключение о почтовых марках. В феврале 1938 года и 21 июня того же года выпущены две серии по 4 марки, отмечавшие выдающееся достижение полярной науки. Этим выпускам посвящено немало исследовательских статей, тема исчерпана...
Отметим лишь факт, не получивший в своё время широкой огласки, — о проектах марок серии «Снятие со льдины полярников дрейфующей станции "Северный полюс-1 ”». Они наклеивались на картон с непопадающей на поле марки красной типографской надпечаткой «ПРОЕКТ» и датой: «9 июня 1938 г.»:

10 коп. Рисунок и цвет (коричнево-лиловый) марки, выпущенной в свет 21 июня;
20 коп. Рисунок и цвет (тёмно-синий) марки, выпущенной в свет 21 июня;
30 коп. Рисунок и цвет (синий) марки, выпущенной в свет 21 июня с номиналом 50 копеек;
50 коп. Рисунок выпущенной в свет 21 июня марки номиналом 50 копеек, но цвет — коричневый.

А теперь пришла пора перейти к следующему этапу.

Доставленная самолётом в выбранный район экспедиция официально открыла новую дрейфующую станцию (впоследствии получившую название СП-2) 2 апреля 1950 г. В плане организации станции стояла более ранняя дата, сокращавшая паузу после эвакуации СП-1, паузу, длившуюся около двенадцати лет. Однако метеоусловия срывали все планы. Такова официальная версия.

Сопроводительный штемпель - единственное филателистическое напоминание о станции СП-2

Литературы о станции СП-2 ничтожно мало. В книге полярного литератора З.М. Каневского читаем: «О дрейфующей станции "Северный полюс-2” мир узнал лишь через четыре года после того, как она начала работу, узнал в те дни, когда в Арктике уже дрейфовали СП-3 и СП-4» («Льды и судьбы», «Знание», М., 1980, с. 87). Отметим, кстати, что на адресованных родными полярников конвертах просто ставился номер безликого почтового ящика. А в вахтенном журнале станции стояло: «Восточная дрейфующая станция». Станцию СП-2 эвакуировали 11 апреля 1951 г.

Связь почтовая (СП-3)

15 апреля 1954 г. во льдах Центральной Арктики расположилась станция «Северный полюс-3». И одновременно — станция «Северный полюс-4». Событие неординарное для полярной науки. Адля полярной филателии—знаковое: впервые в истории всех отечественных и международных акций в районе Северного полюса пришло время романтики почтовой связи.

	Начальник станции СП-2 М.М. Сомов
	Начальник станции СП-3 А.Ф. Трёшников

Один из пионеров «полярной журналистики», испытавший на себе все чары высоких широт, — Савва Морозов в книге очерков «У последних параллелей» вспоминал «под занавес»: много телеграмм и писем, помеченных необычными отправителями — станциями СП-3 и СП-4 — принималось почтовыми отделениями в разных уголках страны. Вот только вопрос: где эти телеграммы и письма (особенно отправленные со станции СП-3) сейчас? Авиабазами для разведывательных полётов в апреле 1954 г. в поисках надёжной льдины служили остров Диксон и Мыс Челюскин. Льдину нашли приблизительно в 400 километрах от Северного полюса — на 86 параллели. Обживались с уютом: в кают-компании даже установили пианино. Станция СП-3 была закрыта 19 апреля 1955 г.

СП-3. Домик кают-компании перетаскивают с помощью трактора